Клинцы тогда входили в состав Малороссии. По февральскому договору 1918 года с немцами Украина согласилась на оккупацию своей территории, чтобы отгородиться от большевистской России и за время оккупации укрепить свою власть. Немцы и австро-венгры вошли на Украину без боев и занялись, в основном, вывозом в Германию сырья и продовольствия.

Полицейские обязанности были возложены на гайдамаков. Мои родители, родственники, знакомые, люди старшего поколения, вспоминая 1918 год, рассказывали, что отряды гайдамаков представляли собой формирования националистов, в которые были собраны в основном деревенские пьяницы, городские люмпены и всякие проходимцы. Вели они себя, как уголовники, выпущенные на свободу: грабили население, убивали всех неугодных и в первую очередь социалистов и большевиков, пьянствовали, вели себя вызывающе и недостойно. Еврейская часть населения Клинцов очень боялась погромов со стороны гайдамаков. Поскольку гайдамаки находились под контролем и защитой оккупационных войск, еврейская община собрала большие деньги и преподнесла местному немецкому командованию с просьбой не допускать погромов.

После свержения кайзера, когда началась эвакуация немецких войск в Германию, гайдамаки, сознавая, что время их вольготной жизни заканчивается, стали устраивать нападения на войска Щорса в Клинцах и окрест, пытаясь сорвать договор между немецкими войсками и войсками Щорса о мирном выводе Германских войск. Тогда немецкое командование объявило гайдамакам, что оно лишает их своей защиты.

Смутно помню перестрелку, когда красноармейцы под командованием Щорса освобождали Клинцы от гайдамаков. Немцы уходили, сдавая щорсовцам город без боя, как было предварительно договорено, а гайдамаки стреляли и в немцев, и в красных бойцов, провоцируя обратить их огонь друг против друга. Во время перестрелки в нашей крыше была пробита дырка, а у Зеликов пулей пробило самовар, который стоял на столе в доме. Мой друг, Григорий Отряскин (1910 г.р.) рассказывал, что в тот день, когда из города уходили немцы, он шел вдоль окопа напротив богадельни. Началась стрельба. Вдруг из окопа выскочил немец, затащил его в окоп и держал рядом с собой до конца перестрелки. Немцы не отстреливались, сидели тихо. Стрельбу по немцам вели гайдамаки. Когда отряд гайдамаков прекратил стрельбу и отошел, немцы снялись и тоже ушли. Немцы покинули город 14 декабря 1918 года, а вслед за ними в город вошел Богунский полк украинских партизан.

По воспоминаниям моих близких и знакомых людей старшего поколения, после освобождения Клинцов от немцев и гайдамаков революционный порядок в посаде устанавливала жена Щорса – Фрума Хайкина (Щорс). Это была решительная и смелая женщина. Она разъезжала в седле на лошади, в кожаной куртке и кожаных штанах, с маузером на боку, который при случае пускала в дело. Ее называли в Клинцах “Хая в кожаных штанах”. В ближайшие дни под ее началом выявили всех, кто сотрудничал с гайдамаками или сочувствовал им, а также бывших членов Союза Русского Народа (СРН) и расстреляли на Ореховке, на поляне за Горсадом. Несколько раз поляна обагрялась кровью врагов народа. Уничтожалась вся семья, не щадили даже подростков. Тела расстрелянных людей были похоронены слева от дороги на Вьюнку, где в те годы заканчивались дома посада. Так начиналась гражданская война!

Мои детские воспоминания сплетаются с рассказами очевидцев. Следующее воспоминание из 1919 года. Посад уже освобожден от немцев и гайдамаков. Разруха, сырья нет, фабрики стоят. 8 марта объявлена национализация предприятий. Но от того, что в руки новой власти перешли все фабрики, они не стали работать. В городе голод. Чтобы не умереть с голоду, горожане несли в деревню все, что можно было обменять на хлеб. Хлебный паек был очень маленький – четвертушка фунта хлеба. Но однажды вместо хлеба выдали родителям на паек сушеный картофель, нарезанный в виде лапши. Для всей семьи лапша из картошки была незнакомым и непробованным продуктом. Из того же времени запомнилось, как однажды я получил свою крошечную пайку хлеба, хлеб обгрыз, а корочку, очень черную и горькую, прибрал в шкаф, затворил створку и, стоя на скамейке перед буфетом, объявил: “Никто не трогайте, потом съем!”. Позже родители вспоминали этот случай с улыбкой. Это время в народе называли “голодовка 1919 года”.

Видимо, в это голодное время отец рассказывал, а я запомнил, что в былые времена, как только наступит утро, идет по улице булочник, несет на плече длинную доску, а на ней горячие булочки. Идет и призывно поет: “Булки мягкие-е-е! О-о-ой, лепешки с белыми сядрушками-и-и!”. Окна раскрываются, и люди покупают булки и лепешки по полкопейки. Я представлял себе эту картину полного изобилия, глотая слюну. Лепешки с сядрушками я попробовал спустя много лет, в деревне. Сядрушки – это зерна конопли, специально обмолоченные и пожаренные. Зернышками посыпали сдобную выпечку, как посыпают маковым семенем. Вот и все, что осталось в моей детской памяти от первой мировой и от гражданской войны.